Дети взрослые, содержать никого не надо. Ну и содержанца не ищу Забегать в тему иногда буду и апать В теме хейтерам отвечать не буду, можете плеваться Всем добра! Всех благ! Самодостаточность Предлагаю обсудить такую тему: Самодостаточность человека - мужчины или женщины. Причем, мужчина так о себе вообще почти никогда не говорит, лично я не встречал.
А вот от женщины такое заявление о себе услышать не редкость. Поэтому, скорее, это тема о самодостаточности женщин. Но у нас равноправие, потому допускается обсуждать и самодостаточность мужчин. Мое личное отношение к обозначенному вопросу можно выразить фрагментом диалога Мефистофеля и Фауста в одноименной поэме Гете. Ф ауст Его поддержали друзья, но дальше пришлось особенно тяжело.
Он не смог сразу встать на учет в новосибирский СПИД-центр, поскольку не было прописки. Еще месяц ушел у него на сдачу анализов на определение вирусной нагрузки и иммунный статус, и две недели — на поиск результатов. Параллельно с этим он начал погружаться в тему ВИЧ-активизма, но продолжал слышать разговоры о том, что с его диагнозом ему лучше переехать в город покрупнее и забыть о карьере врача.
Получить терапию Вова смог в Москве, куда уехал в Школу молодого врача. А встать на учет уже в московский СПИД-центр ему помогли в Фонде Антона Красовского, организовав прописку в Московской области: — День, когда я принял свои таблетки, был просто волшебным. Главная проблема того периода — с октября по февраль — заключалась в том, что я своим живым воображением ощущал присутствие смерти, какой-то склизкости, — делится Вова.
После той поездки вдохновленный ВИЧ-активизмом Вова вернулся в Новосибирск и начал помогать другим узнавшим о своем статусе в качестве равного консультанта. Программа равного консультирования — это программа, в которой участвуют десятки людей с ВИЧ, которые когда-то узнали о своем статусе, научились принимать и бороться с осуждением. О каминг-ауте и пренебрежении — Если смотреть на всю мою историю принятия диагноза через вот эти этапы — отрицание, гнев, торг и так далее, — то в тот момент, когда я пришел в ВИЧ-активизм, я находился на стадии торга.
Мне нужно было как-то договориться со своей болезнью о том, что я тут полезное дело делаю, а ты, дурацкая болезнь, меня не трогай. Но, наверное, спустя полтора месяца ко мне пришло понимание, что именно я делаю, и что мне не нужно свою вину ни перед кем заглаживать, всё встало на свои места. И уже после этого был спокойный период, когда я только начал свою деятельность, а потом всё как в гору полетело: были интервью, поездка в Африку, всё как закрутилось!
Тогда же я дал свое каминг-аут-интервью, и последний страх ушел. Признание, по его словам, не оттолкнуло от него друзей и одногруппников. Напротив, его стали закидывать в инстаграме вопросами на тему ВИЧ. В этом и заключается суть его работы равным консультантом. Мы помогаем человека привести к терапии, миновав все эти огромные очереди в СПИД-центре. Пусть и не сделать его жизнь лучше, но хотя бы оставить на том качественном уровне, к которому он привык, — делится Вова.
Сейчас он консультирует и работает с двумя ключевыми группами — мужчинами, практикующими секс с мужчинами, а с недавних пор еще и с людьми, принимающими инъекционные наркотики. С некоторыми из тех, кто обращался к нему за консультацией, Вова общается до сих пор, проживая с ними все те этапы принятия диагноза, которые прошел сам: — Помню свой первый кейс. Молодой парень, как и я, узнал о своем статусе.
У него не было прописки, ничего не было, но мы все эти вопросы вместе с ним решали. Вариаций, в общем, было множество. Но ничего, живем, до сих пор он обращается ко мне по личным вопросам. У него неопределяемая вирусная нагрузка. В том числе с моей помощью удалось сделать так, что качество его жизни не пострадало.
На своих консультациях Вова помогает людям преодолеть страх и научиться жить со статусом — неважно, открыто или нет. Сам же он выбрал путь открытости Фото: Евгения Глинчикова Поделиться Вова уже привык ко многим стандартным вопросам, на которые ему приходится отвечать по нескольку раз в день в качестве равного консультанта. Но не может смириться с пренебрежением к ВИЧ-позитивным людям, которое порой сквозит в сообщениях в его инстаграме: — Они меня несколько задевают в том плане, что мне грустно осознавать, что стигма в отношении ВИЧ-позитивных еще живет.
Она есть в сообществе ВИЧ-позитивных, она живет в сообществе мужчин, практикующих секс с мужчинами, она цветет и пахнет среди остального населения Новосибирска. Это сильно отличает ситуацию от других стран. Лесото производит печальное впечатление: груды мусора, речушка, заваленная пластиком. В общем, Грета Тунберг бы не выдержала, — улыбается Вова.
Но это же и одна из первых африканских стран, достигшая показателя 90—90— Это произошло потому, что страна заявила: своих средств на то, чтобы бороться с ВИЧ, у них нет, и предложила поучаствовать фармкомпаниям. В результате благодаря большому участию международного сообщества эта проблема решилась. Вова пробыл в Лесото четыре дня Фото: предоставлено героем Поделиться В России, как считает он, достичь показателей Лесото не дает стигма и отсутствие вовлечения в международные программы: организациям, по его мнению, мешают принятые законы об иностранных агентах, поэтому НКО приходится балансировать.
Сам я, к счастью, с таким не сталкивался, но наслышан от своих знакомых с диагнозом. Но мне есть с чем сравнивать, я был в Москве и видел, как там всё организовано. У нас по-другому. То ли оттого, что жизнь в Новосибирске грустная, то ли оттого, что у врачей нагрузки… Регулярно Вова сталкивается и с ВИЧ-диссидентами — теми, кто отрицает свой статус, несмотря на многочисленные тесты.
Один из последних случаев — мужчина был уверен, что ВИЧ выдуман учеными, поскольку сам этого вируса не видел. Хотя его можно было увидеть в его диагнозе, в его крови. Возможно, у мужчины был действительно достаточно хороший иммунитет, возможно, ему повезло, но такое отрицание ВИЧ — полный бред. Хотя ВИЧ однозначно проявится: не сейчас, так через пять лет. Дал ему направление, чтобы он смог быстро встать на учет. Это направление он смял при мне и выкинул, — говорит Вова.
